Владыка Л'аэртэ с досадой отвернулся.

Что ж, они знали, на что шли: награда за победу была высока, но и цена за ошибку оказалась достойной. Правда, он искренне полагал, что на Кордоне погибнут все его преследователи и что никто из них не рискнет переходить последнюю Границу. А они рискнули, значит. Все-таки сунулись. Каким-то чудом сумели пройти довольно далеко, а теперь обреченно ждали закономерного финала. Упрямцы... действительно, упрямцы. Хотя он никогда не думал, что их будет так много - целых три десятка укрощенных болью гордецов, сумевших выбраться из расставленной им западни.

Белка при виде Перворожденных заметно нахмурилась.

Они ее тоже увидели, но, видимо, посчитали, что бредят, потому что устало протерли слезящиеся глаза и потрясли грязными головами, словно пытаясь избавиться от наваждения. Однако время шло, хрупкая фигурка Гончей никуда не исчезла и почему-то не таяла призрачным миражом. Наоборот: пристально осмотрев измученных беглецов, медленно пошла им навстречу, не обращая внимания на замершую неподалеку хмеру, на пути которой снова встал громадный черный волк.

Невероятность происходящего отчаянно громко стучалась в затуманенный разум Перворожденных, пытаясь привести их в чувство, растрясти, сбросить сонную одурь, но тщетно: эльфы были слишком измождены, чтобы правильно оценивать факты. Они только пошатнулись, будто от внезапного потрясения, а затем, словно истратив все силы, измученно опустились прямо на землю.

Гончая, остановившись от них всего в двух шагах, невозмутимо сложила руки на груди.

- Ну? И чего вы сюда приперлись?

Ллер Инару медленно поднял помутневшие глаза и непонимающе на нее посмотрел. Такого ведь не могло быть? Правда? Она не могла стоять в самом средоточии царства хмер и с легкой брезгливостью рассматривать их драные, выпачканные в грязи сапоги?

- Ты...

- В чем дело, ушастый? - приподняла бровь Белка. - Не узнал? Или так обрадовался, что потерял дар речи?

Перворожденные тупо уставились в ответ, не в силах понять очевидное.

- Ясно: слишком сильно по голове ударили, - вздохнула Гончая. - Значит, придется лечить, а лучшее средство от дубины - это еще одна дубина, только побольше и покрепче. Клин, как говорится, клином... Эналле, ты живой?

Ллер Эналле, глава Дома Этаррас покорно кивнул.

- Да.

- Замечательно. Тогда открой мне секрет: как вы прошли Кордон и уцелели? Признаться, когда мне передали, что вы выжили, я сперва не поверила. Сама пришла поглядеть. А оказалось, что все правда - вот они вы, живые и почти невредимые. Ответь: как? Разве Брегарис спер из сокровищницы что-то еще, помимо Камней Бездны?

Эльф невесело кивнул.

- Да. Зеркало Мира.

- Фьють! - неприлично присвистнула Белка, засунув руки в карманы и как-то по-новому оглядев истощенных остроухих. - А он шустрый был, ваш приятель! Чтобы снять стоящую там защиту, потребовались бы усилия сразу трех Хранителей Знаний! Хотя... если уж он Камни сумел взять, то с их помощью убрать защитный Купол было не таким уж сложным делом.

- Верно, - прошептал ллер Инару, поднимая на Белку потускневшие глаза. - Владыка доверял ему достаточно, чтобы в его присутствии открывать шкатулку Изиара. Остальное было просто.

- Ясненько. Значит, одной загадкой стало меньше. Полагаю, после смерти Берралиса кто-то из вас перехватил сию чудную вещицу и с ее помощью попытался открыть Кордон?

- Да. Но у нас не хватило сил: буквально в сотне шагов до выхода проход стал закрываться. Кажется, Кордон почувствовал, что мы не маги, переборол силу артефакта и... - голос у главы Дома Хатарин невольно дрогнул.

- И вас в нем накрыло.

- Да. Уцелели только те, кто стоял у самого края и успел выскочить в последний момент. Остальных раздавило под ветками. А тех, кто сумел вовремя пригнуться, тут же сожрали звери. Мы слышали крики еще несколько часов... там остался Гиарас со своими сыновьями, большая часть наших, все до единого смертные...

Белка пожала плечами.

- Вам еще крупно повезло: обычно Кордон более расторопен. Не будь при тебе Зеркала, удавил бы всех. И никакие побрякушки бы не спасли. Так что радуйтесь, что уцелели: вы - редкие счастливчики, могущие похвастать таким дивным подвигом.

Эльфы горько усмехнулись, но, кажется, начали понемногу приходить в себя. По крайней мере, в их глазах промелькнули искры разумности, а на бледные, запыленные лица начал медленно возвращаться румянец. Руки больше не дрожали, когда они пытались машинально отряхнуть налипшую на одежду грязь, а во взглядах появилось вполне осмысленное выражение.

Гончая, напротив, вдруг нахмурилась и подняла голову, словно что-то не понравилось ей в шумящей неподалеку рощице. Следом за ней приподнялись со своих мест Стрегон с побратимами, беспокойно заерзал Картис. Даже громадный волк отчего-то попятился, не отрывая горящего взгляда от выжидательно замершей хмеры, но та тоже передумала продолжать поединок: когда подходит большая стая, одиночная схватка никому не нужна.

Сперва в лесу ничего не происходило. Напротив, он словно вымер и пугливо притих, страшась потревожить молчание крадущихся в его тени существ. Разом угомонились горланящие на все голоса птицы, куда-то подевались мухи и полосатые шмели. По странному совпадению стих и легкий ветерок, овевавший трепаные макушки эльфов, а затем между стволами промелькнуло чье-то стремительное тело, и Перворожденные устало отвернулись: вот и все. Вот и дождались они своей судьбы.

Черный волк, уверенно добежав до Белки, презрительно фыркнул на их равнодушие и встал бок о бок с хозяйкой, готовый рвать и крушить по первому зову. Но она не обратила внимания - неожиданно вскинув подбородок и прикрыв странновато загоревшиеся глаза, маленькая Гончая ко вдруг странно изогнулась, а затем издала такой жуткий рык, что грозно ощетинившийся волчище разом присел и опасливо прижал к голове уши. Тирриниэль с Братьями ошеломленно застыли, силясь остановить бег холодных мурашек по коже, а окаменевшие изменники тихо охнули: они знали этот рев. Слышали не раз за прошедшее утро, потому что это был свирепый рык голодного зверя, вышедшего на полуночную охоту. Разъяренный голос дикого охотника, внезапно обнаружившего возле убитой туши конкурентов. Полный еле сдерживаемого гнева рык доминирующей хмеры, вдруг встретившей неповиновение стаи. И властный зов могучего Вожака, чье право на добычу оказалось оспорено.

Это был настоящий вызов.

И медленно выходящие к озеру хмеры не могли его не принять.

Глава 10

При виде целой стаи костяных кошек, выступивших из-за последних деревьев, Тирриниэль неверяще замер, а потом сдавленно застонал: их было много, очень много для одной единственной Гончей. Он насчитал двенадцать ощерившихся молодых самок и шестерых годовалых самцов, слегка уступающих сестрам в размерах, а следом за ними вышли звери покрупнее и поопасней. Впрочем, о чем это он? Даже неопытного молодняка с лихвой хватит, чтобы в долю секунды уничтожить дерзких чужаков, посягнувших на их священное место. Не говоря уж о том, что сражавшаяся с волком самка не преминула присоединиться к стае, чтобы торжествующе оскалиться вместе с ней и воинственно задрать к небесам гибкий хвост - в знак собственного превосходства и грядущей победы.

Белка нахмурилась еще сильнее.

- Странно... а где остальные?

Волк у ее ног нервно дернулся, глухим ворчанием выразив сомнение в том, что желал бы встретить тут старых и опытных кошек. Им двоим хватит и тех, кто явился на дележку в первых рядах - молодых и нетерпеливых. А старшие звери пусть пока посидят в кустах, как можно дольше не подозревая о том, что кто-то поднял лапу на их драгоценный молодняк.

Почему им придется справляться двоим? Да потому, что безвольно опустившие головы эльфы вряд ли способны оказать хоть какое-то сопротивление: весь запас упрямства и своей знаменитой гордости они истратили еще раньше, когда мчались по буреломам в тщетной попытке убежать от костяного ужаса этих земель. А теперь они сдались. Их будто выжгли изнутри - сперва ненависть, потом боль, за ней - страх и, наконец, едкое отчаяние. Пройдет еще немало времени, прежде чем они снова поднимут оружие. Не один день и даже не одна неделя пролетит, прежде чем они снова почувствуют вкус к жизни. Если уцелеют, конечно. А пока Охотнику и Гончей придется отстаивать свое право вдвоем. Как раньше. Как много раз до этого. И громадный волк, приготовившийся к бою, был полон решимости победить в этой неравной схватке.